Литературные искания сторонников революционного движения. Тема духовных исканий в русской литературе XX века Характер литературных исканий

Русская литература XX века ("Серебряный век". Проза. Поэзия).

Русская литература XX века - наследница традиции золотого века русской классической литературы. Ее художественный уро­вень вполне сопоставим с нашей классикой.

На протяжении всего столетия возникает в обществе и в литера­туре острый интерес к художественному наследию и духовному по­тенциалу Пушкина и Гоголя, Гончарова и Островского, Толстого и Достоевского, творчество которых воспринимается и оценивается в зависимости от философских и идеологических течений времени, от творческих поисков в самой литературе. Взаимодействие с традици­ей носит сложный характер: это не только развитие, но и отталкива­ние, преодоление, переосмысление традиций. В XX веке в русской литературе рождаются новые художественные системы - модер­низм, авангардизм, социалистический реализм. Продолжают жить реализм, романтизм. Каждой из этих систем присущи свое понима­ние задач искусства, свое отношение к традиции, языку художест­венной литературы, жанровым формам, стилю. Свое понимание лич­ности, ее места и роли в истории и национальной жизни.

Литературный процесс в России XX века во многом определялся воз­действием на художника, культуру в целом различных философских сис­тем и политики. С одной стороны, несомненно влияние на литературу идей русской религиозной философии конца XIX начала XX века (труды Н. Фе­дорова, В. Соловьева, Н. Бердяева, В. Розанова и др.), с другой - марксист­ской философии и большевистской практики. Марксистская идеология, начиная с 1920-х годов, устанавливает в литературе жесткий диктат, изго­няя из нее все несовпадающее с ее партийными установками и строго рег­ламентированными идейно-эстетическими рамками социалистического реализма, директивно утвержденного основным методом отечественной литературы XX века на Первом съезде советских писателей в 1934 году.

Начиная с 1920-х годов, наша литература перестает существо­вать как единая национальная литература. Она вынужденно разде­ляется на три потока: советская; литература русского зарубежья (эмигрантская); и так называемая «задержанная» внутри страны, то есть не имеющая выхода к читателю по цензурным соображени­ям. Эти потоки вплоть до 1980-х годов были изолированы друг от друга, а читатель не имел возможности представить целостную кар­тину развития национальной литературы. Это трагическое обстоя­тельство составляет одну из особенностей литературного процес­са. Оно же во многом обусловило трагизм судеб, своеобразие твор­чества таких писателей, как Бунин, Набоков, Платонов, Булгаков и др. В настоящее время активная публикация произведений писате­лей-эмигрантов всех трех волн, произведений, долгие годы проле­жавших в писательских архивах, позволяет увидеть богатство и многообразие национальной литературы. Появилась возможность подлинно научного ее изучения во всем объеме, постигая внутрен­ние закономерности ее развития как особой, собственно художе­ственной области общеисторического процесса.

В изучении русской литературы и ее периодизации преодолевают­ся принципы исключительной и прямой обусловленности литератур­ного развития социально-политическими причинами. Конечно, лите­ратура реагировала на важнейшие политические события времени, но в основном в плане тематики и проблематики. По своим художест­венным принципам она сохраняла себя как самоценную сферу духов­ной жизни общества. Традиционно выделяются следующие периоды :

1) конец XIX века - первые десятилетия XX века;

2) 1920-1930-е годы;

3) 1940-е - середина 1950-х годов;

4) середина 1950-х-1990-е годы.

Конец XIX века были переломным ис­торическим периодом в развитии общественной и художественной жизни России. Это время характеризуется резким обострением социальных конфликтов, ростом массовых выступлений, полити­зацией жизни и необычайным ростом личностного сознания. Че­ловеческая личность осознается как единство многих начал - со­циального и природного, нравственного и биологического. И в ли­тературе персонажи не определяются исключительно и по преиму­ществу средой и социальным опытом. Появляются разные, порой полярные, способы отражения реальности.

Впоследствии поэт Н. Оцуп назвал этот период «серебряным ве­ком» русской литературы. Современный исследователь М. Пьяных так определяет этот этап отечественной культуры: «Серебрянный век» - в сравнении с «золотым», пушкинским, - принято назы­вать в истории русской поэзии, литературы и искусства конец XIX - начало XX столетия. Если иметь в виду, что у «серебряного века» был пролог (80-е годы XIX в.) и эпилог (годы Февральской и Октябрь­ской революций и гражданской войны), то началом его можно счи­тать знаменитую речь Достоевского о Пушкине (1880 г.), а концом - речь Блока «О назначении поэта» (1921), тоже посвященную «сыну гармонии» - Пушкину. С именами Пушкина и Достоевского свя­заны две основные, активно взаимодействующие между собой тен­денции в русской литературе как «серебряного века», так и всего XX столетия - гармоническая и трагедийная».

Тема судьбы России, ее духовно-нравственной сущности и историче­ских перспектив становится центральной в творчестве писателей разных идейных и эстетических течений. Обостряется интерес к проблеме на­ционального характера, специфике национальной жизни, природы че­ловека. В творчестве писателей разных художественных методов они решаются по-разному: в социальном, конкретно-историческом плане реалистами, последователями и продолжателями традиций критическо­го реализма XIX века. Реалистическое направление представляли А. Се­рафимович, В. Вересаев, А. Куприн, Н. Гарин-Михайловский, И. Шмелев, И. Бунин и др. В метафизическом плане, с использованием элементов ус­ловности, фантастики, уходя от принципов жизнеподобия - писателя­ми-модернистами. Символистами Ф. Сологубом, А. Белым, экспрессиони­стом Л. Андреевым и др. Рождается и новый герой, «непрерывно расту­щий» человек, преодолевающий оковы угнетающей и подавляющей его среды. Это герой М. Горького, герой социалистического реализма.

Литература начала XX века - литература философской пробле­матики по преимуществу. Любые социальные аспекты жизни при­обретают в ней глобальный духовный и философский смысл.

Определяющие черты литературы этого периода:

интерес к вечным вопросам: смысл жизни отдельного челове­ка и человечества; загадка национального характера и истории Рос­сии; мирское и духовное; человек и природа;

интенсивный поиск новых художественных средств вырази­тельности;

появление нереалистических методов - модернизма (симво­лизм, акмеизм), авангардизма (футуризм);

тенденции к взаимопроникновению литературных родов друг в друга, переосмысление традиционных жанровых форм и напол­нение их новым содержанием.

Борьба двух основных художественных систем - реализма и модернизма - определила развитие и своеобразие прозы этих лет. Несмотря на дискуссии о кризисе и «конце» реализма, новые воз­можности реалистического искусства открывались в творчестве позднего Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, В.Г. Короленко, И.А. Бунина.

Молодые писатели-реалисты (А. Куприн, В. Вересаев, Н. Телешов, Н. Гарин-Михайловский, Л. Андреев) объединились в московский кружок «Среда». В издательстве товарищества «Знание», руково­димом М.Горьким, они публиковали свои произведения, в которых развивались и своеобразно трансформировались традиции демо­кратической литературы 60-70-х годов, с ее особым вниманием к личности человека из народа, его духовным исканиям. Продолжа­лась чеховская традиция.

Проблемы исторического развития общества, активной созида­тельной деятельности личности поднимал М.Горький, в его творче­стве очевидны социалистические тенденции (роман «Мать»).

Необходимость и закономерность синтеза принципов реализма и модернизма обосновывали и осуществляли в своей творческой практике молодые писатели-реалисты: Е. Замятин, А. Ремизов и др.

Особое место занимает в литературном процессе проза симво­листов. Философское осмысление истории характерно для трило­гии Д. Мережковского «Христос и Антихрист». Историю и стили­зацию истории мы увидим в прозе В.Брюсова (роман «Огненный ангел»). В романе «без надежды» «Мелкий бес» Ф. Сологуба фор­мируется поэтика модернистского романа, с его новым осмысле­нием классических традиций. А. Белый в «Серебряном голубе» и «Петербурге» широко использует стилизацию, ритмические воз­можности языка, литературные и исторические реминисценции для создания романа нового типа.

Особенно интенсивные поиски нового содержания и новых форм происходили в поэзии. Философские и идейно-эстетические тенденции эпохи воплотились в трех основных течениях.

В середине 90-х годов в статьях Д.Мережковского и В.Брюсова тео­ретически обосновывался русский символизм. Большое влияние на символистов оказали философы-идеалисты А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, а также творчество французских поэтов-символистов П. Верлена, А. Рем­бо. Символисты провозгласили как основу своего творчества мисти­ческое содержание и символ - основное средство его воплощения. Красота - единственная ценность и главный критерий оценки в поэзии старших символистов. Творчество К. Бальмонта, Н. Минского, З. Гиппиус, Ф. Сологуба отличает необычайная музыкальность, оно ориентировано на передачу мимолетных, озарений поэта.

В начале 1900-х годов символизм переживает кризис. Из симво­лизма выделяется новое течение, так называемый «младосимволизм», представленный Вяч. Ивановым, А. Белым, А. Блоком, С. Со­ловьевым, Ю. Балтрушайтисом. На младосимволистов огромное влияние оказал русский религиозный философ В.Соловьев. Они разрабатывали теорию «действенного искусства». Для них была ха­рактерна трактовка событий современности и истории России как столкновения метафизических сил. В то же время для творчества младосимволистов характерно обращение к социальным вопросам.

Кризис символизма обусловил появление нового течения, про­тивостоящего ему, - акмеизма. Акмеизм сформировался в круж­ке «Цех поэтов». В него входили Н. Гумилев, С. Городецкий, А. Ах­матова, О. Мандельштам, Г. Иванов и др. Они пытались реформиро­вать эстетическую систему символистов, утверждая самоценность реальной действительности, сделали установку на «вещное» воспри­ятие мира, «вещную» ясность образа. Для поэзии акмеистов харак­терна «прекрасная ясность» языка, реализм и точность деталей, жи­вописная яркость изобразительно-выразительных средств.

В 1910-е годы возникает авангардистское течение в поэзии - футуризм. Футуризм неоднороден: внутри него выделяются не­сколько групп. Наибольший след в нашей культуре оставили кубофутуристы (Д. и Н. Бурлюки, В. Хлебников, В. Маяковский, В. Камен­ский). Футуристы отрицали социальное содержание искусства, культурные традиции. Им свойственно анархическое бунтарство. В своих коллективных программных сборниках («Пощечина обще­ственному вкусу», «Дохлая луна» и др.) они бросали вызов «так на­зываемому общественному вкусу и здравому смыслу». Футуристы разрушали сложившуюся систему литературных жанров и стилей, на базе разговорного языка разрабатывали близкий к фольклору тонический стих, проводили эксперименты со словом.

Литературный футуризм был тесно связан с авангардистскими течениями в живописи. Почти все поэты-футуристы были профес­сиональными художниками.

Свое особое место в литературном процессе начала века зани­мала новокрестьянская поэзия, опирающаяся на народную культу­ру (Н. Клюев, С. Есенин, С. Клычков, П. Орешин и др.)

• Скачать сочинение "" в архиве ZIP
• Скачать сочинение "Нравственные искания русской интеллигенции в xix веке " в формате MS WORD
• Версия сочинения "Нравственные искания русской интеллигенции в xix веке " для печати

Русские писатели

В.А. Беглов
(Стерлитамак)

Характер и характерология
в эпических исканиях русской литературы середины ХIХ века

Категория “характер” занимает в литературоведении особое место: сколь высока частотность употребления термина, столь и неопределенным остается его наполнение. Об этом говорилось в начале 60-х годов С.Г. Бочаровым в программном коллективном труде по актуальным вопросам теории литературы ; с аналогичного тезиса начинает свою работу другой исследователь четыре десятилетия спустя: “Литературоведами неоднократно отмечалось отсутствие строгой дифференциации понятий “характер”, “человек”, “личность”, “литературный герой”, “образ”. Близость этих понятий обусловила частое употребление их в одном синонимическом ряду” . Ситуация осложняется еще и тем, что разнообразные литературные явления последних столетий не могут быть описаны во всей полноте вне упоминания о характере. Усиление противоречий в обществе, вызванное эмансипацией личности, оказалось столь очевидным, что потребовало философского обоснования господствующего положения характера в новой литературе .

В решении проблемы характера преодолевались две крайности. В первой, восходящей к традициям русской критики ХIХ века, преобладало видение в характере отпечатка эпохи, действительности. Так, Г.Н. Поспелов полагал, что “реализм произведения заключается в основном в том, что писатель заставляет своих героев действовать в соответствии с особенностями их социальных характеров (курсив мой.– В.Б .), с их внутренними закономерностями, создаваемыми общественными отношениями их страны и эпохи, - типическими обстоятельствами” . Сам текст, законы его саморазвития отодвигаются на второй план и, по сути своей, выводятся за пределы собственно литературоведческого анализа.

Аналогичным образом подходили к рассмотрению характера и сторонники другой точки зрения, в качестве первоисточника обращавшиеся к психической сфере: “Характер – это совокупность психических свойств, из которых складывается личность человека и которые проявляются в его действии, поведении” . В этом определении А.М. Левидова, как и у Г.Н. Поспелова, литературный характер по своей природе вторичен – он выступает как производное других сфер бытия.

Характер – важнейшее звено организации текста. Он устанавливает “границы степени адекватности” внутри парадигматических отношений “действительность – произведение”, “произведение – текст”, “текст – автор”, “автор – образ”, “образ – персонаж” и проч. И действуют характеры внутри особого мира, не тождественного миру действительности . Примером продолжения и развития данного подхода являются работы В.Е. Хализева, закрепившие в научном обиходе выражение “художественный характер” . Большинство современных теоретиков литературы понимают характер как “образ человека, увиденный не изнутри, не с последней смысловой позиции самой личности, а извне, с точки зрения другого, и увиденный как,другой”, а не как,я”. Поэтому характер – в конечном счете объектный образ. Он предполагает наличие всезнающего автора, обладающего по отношению к герою авторитетной и бесспорной позицией вненаходимости, с которой он может завершить и объективизировать свое создание” . В нашем случае характер оказывается жанрообразующей компонентой текста, ибо очерчивание границ характера предполагает разговор о границах эпоса вообще.

Характер в литературе – продукт исторического развития словесного творчества, отсюда и эволюция характерологии есть следствие процессов как в жанровой системе в целом, так и в отдельно взятом жанре.

Расширяется и категориальный минимум, описывающий данное явление. Н.В. Драгомирецкая предлагает ввести в научный обиход “понимание категории отношения автора и героя как особого,раздвоения” содержательной сферы литературы, инварианта отношения формы и содержания” . Характер, таким образом, можно рассматривать в качестве показателя жанровой природы произведения; в системе внутритекстовых связей он выступает в качестве способа обнаружения субъекта сознания в субъекте (субъектах) речи.

По мнению А.В. Михайлова, эпопейный и романный способ видения мира реализуются в двух типах характера. Первый, “греческий charactēr”, “постепенно обнаруживает свою направленность,вовнутрь” и, коль скоро это слово приходит в сопряженность с,внутренним” человека, строит это внутреннее извне – внешнего и поверхностного. Напротив, новоевропейский характер строится изнутри наружу: ,характером” именуется заложенная в натуре человека основа или основание, ядро, как бы порождающая схема всех человеческих проявлений” . В этом смысле интерес к эпопее к середине ХIХ в. поддерживался надеждой на восстановление (восполнение) утраченного характера.

Традиционное деление персонажей на группы, составление различного рода классификаций, классическим примером чему служит статья М.В. Авдеева “Наше общество (1820 – 1870) в героях и героинях литературы” , теряет собственно литературную специфику. Критерии выделения характеров должны быть иными, нежели называние психологических или социальных черт и, тем более, составление своего рода “портретов” героев и антигероев времени по этическим признакам (добрые и злые, хитрые и простодушные, эгоисты и альтруисты и проч.). Категория характера указывает на формальную сторону изображения человека в эпосе.

До ХVIII века включительно литература стремилась в представлении человека к смысловой завершенности. В эпосе полнее всего этот принцип выдерживала, несомненно, эпопея. Угасание магической силы героического эпоса было для 40-х гг. ХIХ крайне болезненным. К.С. Аксаков восклицал: “Мы потеряли, мы забыли эпическое наслаждение; наш интерес сделался интересом интриги, завязки: чем кончится, чем объяснится такая-то запутанность, что из этого выйдет? Загадка, шарада стала наконец нашим интересом, содержанием эпической сферы, повестей и романов, унизивших и унижающих, за исключением светлых мест, древний эпический характер” .

В 40-годы ХIХ века сосуществовали два подхода к характеру, принципиально отличавшихся друг от друга, причем не только и не столько в плане идеологическом, как это обычно представляется, сколько в области характерологии.

Современники, включая К.С. Аксакова, обращали внимание на то, что в большинстве журнальных публикаций этого периода сюжет представляет собой развертывание уже сложившихся представлений о персонажах, пребывающих в состоянии неведения. Их сущность точнее всего выразила героиня повести Г.Ф. Основьяненко “Фенюшка”: она “не понимала ничего, что происходило с ней. Ей показалось все сном. Она ничего не могла сообразить” . В этой группе текстов сюжет не выходит за пределы фабульного ряда, что объясняет обилие произведений с прогнозируемыми продолжениями, в чем особенно преуспел Н.В. Кукольник (“Эвелина де-Вальероль”, “Два Ивана, два Степаныча, два Костылькова”, “Дурочка Луиза” и др.), дальнейшая публикация которых могла быть как приостановлена, так и возобновлена в любой момент. Характеры столь статичны, что говорить о разветвленной системе субъектных отношений в тексте не приходится вообще. Смена художественных ориентиров была столь разительной, что литературная общественность не могла не пребывать в ожидании перемен.

Не их ли удовлетворением объясняется успех как у критики, так и у читателей “Петербургского сборника”, романа Достоевского “Бедные люди”. “Библиотека для чтения” восторженно отмечала: “Это не классические неподвижные изваяния (курсив мой. – В.Б .) <…>; это образы действующие, обреченные закону развития, движущиеся и движущиеся при всей их свободе и случайности обстоятельств, всегда по указанному направлению к одной цели” . В дальнейшем неоднократно случалось соединение названных тенденций. В.М. Маркович усматривает их в романе Герцена “Кто виноват?”, сравнивая первую (где действие “лишь реализует то содержание характеров, которое уже в основном раскрыто и объяснено биографиями” ) и вторую (в которой происходит взаимообогащение автора и характера в сюжетном действии) части. Неожиданным образом оказывается, что литературная эпоха жила не идеологическими расхождениями, а поисками адекватных форм художественного эпического выражения. И в этом смысле вопросы характерологии играли не последнюю роль.

В статье “Портрет Н.В. Гоголя”, появившейся в 1842 году в журнале “Современник”, названы способы создания характеров. Первый традиционен, он называет в характере главное, основное, тяготеет к максимальной определенности. Заметим попутно, что этот принцип декларировался в физиологическом очерке, стремившимся дать о человеке исчерпывающую информацию. Другой путь оставлял персонажу широкий спектр эволюции. Иначе говоря, ставится вопрос о том, что – в терминологии ХХ века – характер должен быть амбивалентным. В наиболее сложном положении оказался читатель, воспитанный на нормативных традициях классицизма, сентиментализма, отчасти романтизма. В эпосе 40-х годов оппозицию непритязательным вкусам составили, в первую очередь, произведения Гоголя и Лермонтова. Диапазон возможностей развития характера в их произведениях оказывался широчайшим: от персонажа, переступившего черту “родовых” интересов, до героической фигуры (Андрий в “Тарасе Бульбе”), от махинатора, поправшего нравственные нормы, до “почти поэта”, сердцем ощущавшего биение национальной жизни (Чичиков), от “прорехи на человечестве” до глубоко драматической фигуры (Плюшкин), от заведомого мизантропа до человека, готового даже врага заключить в объятия (Печорин). Подобный ряд примеров можно продолжить. В них – признание сложности и внутренней противоречивости человека, что позволяло авторам использовать все многообразие внутритекстовых связей. Амбивалентный характер выходит за пределы, очерченные субъекту речи; в своей цельности он становится субъектом сознания по отношению к предполагаемым векторам собственного развития.

Примечательно, что в отстаивании этого пути сближались позиции авторов, принципиально расходившихся во взглядах на многие вопросы общественного и литературного строительства. И напротив, порой отдалялись те, сторонники которых занимали в их решении близкие, если даже не тождественные позиции. Думается, что скорый распад натуральной школы объясняется все теми же причинами. Рассказы Тургенева из “Записок охотника” (в первую очередь “Бурмистр” и “Бирюк”), повести Достоевского, появившиеся после “Бедных людей” и крайне настороженно встреченные Белинским, - важнейшие звенья в ряду перемен в художественном сознании эпохи.

Наконец, третья сторона рассматриваемой проблемы. Она касается взаимоотношений автора и героя. По справедливому замечанию Н.В. Драгомирецкой, “в сдвигах, трансформациях отношения автора и героя могут быть раскрыты дело и душа всей человеческой истории” . Если характер динамичен и если его основу составляют принципы амбивалентности, то автор не называет, а обозначает свое присутствие в тексте именно в характерах. Этим даром великолепно владел Пушкин. Анализируя его произведения, Р. Якобсон ввел специальный термин “колеблющаяся характеристика” , а П. Лаббок использовал выражение “скользящая характеристика” , актуализировавшие активную роль субъектов речи в литературе ХIХ – ХХ вв.

Но более всего проблема характера в литературе середины ХIХ века обнаружила себя в связи с понятиями типа и типизации. Диапазон толкований термина “тип” варьируется ныне от воплощенной в персонаже черты, какого-либо повторяющегося свойства до любого воплощения общего в индивидуальном. В характере преобладает внутреннее движение, в типе – устойчивые, сформировавшиеся признаки. Стремительность жизни, быстрота перемен вынуждали искать стабильные признаки даже ценой застывших форм. Результат стоил того: отсекалось случайное, сущность вытесняла явление, причина – следствие. Критик “Современника”, описав несколько типов в романах Бальзака (влюбленного, скряги, священника, ростовщика и др.), с восторгом восклицает: “… все эти различные типы, по большей части неизвестные романистам прежних веков, составляют самое прочное основание литературного здания г. Бальзака” . Логика литературного развития здесь, очевидно, такова: человек – характер – тип. Но всякая модель не является самоцелью, а создается для того, чтобы в конечном итоге быть дешифрованной. Выскажем предположение, что в 40-е годы сосуществовало не менее трех исходов в парадигматике “характер – тип”.

Первый нашел полновесное выражение в классических произведениях натуральной школы и, в первую очередь, в физиологическом очерке. Герой в них – “социальный тип в чистом виде” , индивидуальный план сведен к минимуму, изображаемый человек – один из многих. Показательный пример – еще одно произведение Основьяненко: “Жизнь и похождения Петра Степанкова сына Столбикова”. Чиновники, съехавшиеся в дом губернатора, пребывают в ожидании скорых перемен. До появления хозяина дома еще есть время, и автор пытается составить коллективный портрет гостей. Удивительно, но все они будто бы на одно лицо. Объявленная отставка губернатора вызывает немедленную реакцию присутствующих: “Иной поражен истинною горестью, у иного радость просияла на лице, у другого злобная, коварная улыбка. <…> Один из председателей задрожал, и холодный пот выступил у него на лице. <…> Всех и не перепишешь (курсив мой. – В.Б .)” . Да в этом и нет никакой необходимости. Завершенность характера в типе определила пафос произведений откровенной социальной окрашенности.

Второй из возможных исходов дилеммы “характер – тип”, как, впрочем, и следующий, основан на осознании того, что тип – не конечный пункт, а определенное звено в цепи, связывающей характер и автора. Характер вырастает в тип словно бы для того, чтобы быть отраженным другим “я”. Мало кто из классиков ХIХ века прошел мимо этого способа, восходящего, скорее всего, к Лермонтову, но концептуальную завершенность получившего в романах Гончарова (сошлемся на оппозиции Петр – Александр Адуевы, Штольц – Обломов). На каких-то стадиях сюжетного действия кажется, что Александр – абсолютный романтик, а его дядя не выходит за рамки прагматизма. Но Гончаров постоянно опасается превращения подвижных характеров в закостенелые типы, поэтому далее контуров типов дело обычно не заходит. Закрепившаяся практика взаимного отражения постепенно перерастает (в первую очередь у Достоевского) в двойничество. Продуктивность приема объясняется тем, что расшатывается завершенность типа, того, к чему он изначально тяготеет.

И, наконец, последнее. Назовем это явление прозрачностью или проницаемостью типа. Актуализируется оно тогда, когда абстракция или обобщение возводят тип в сверхтип. Но и это – не самоцель, а средство, позволяющее характеру обрести себя в новом качестве. Полнее всего это явление выразил Тургенев. Персонажи его произведений – от мальчиков из “Бежина луга” и посетителей придорожного трактира из “Певцов” до романных героев-идеологов – оказываются на пересечениях, связывающих Гамлета и Дон Кихота. Сверхтипы рождает и национальная традиция; именно об этом писал А.А. Григорьев применительно к “стремительным” и “осаживающим” персонажам русской литературы. В сверхтипе происходит мгновенное слияние субъектов сознания и субъектов речи, авторская позиция обнажается до предела. Сверхтип словно бы достигает критической массы, и в высшей точке его развития возникает новая потребность трансформации в динамический характер. Именно так разворачивается триада “характер – тип – сверхтип” в “Рудине” или “Отцах и детях”. Таким образом, для романа характер столь же естественен, сколько для эпопеи – сверхтип.

Создается впечатление, что проблемы характера в эпической литературе и эпопее как жанре эпоса в 40-е годы ХIХ века развивались исключительно параллельно, вне зависимости друг от друга. Однако существовала одна очень важная точка пересечения – поиск героя , найденного и запечатленного в эпопее в далеком прошлом и утраченного в прежнем виде в дальнейшем. Поэтика эпопеи, таким образом, в опосредованном виде влияла на становление – особенно в связи с характерологией – романа и других жанров малого эпоса.

Примечательно и то, что эпос середины ХIХ века стал своеобразной экспериментальной почвой для жанровых исканий последующих литературных эпох.

Библиографический список

1. Авдеев А.В. Наше общество (1820-1870) в героях и героинях литературы. - Спб., 1874.
2. Аксаков К.С. Несколько слов о поэме Гоголя: Похождения Чичикова, или Мертвые души// Аксаков К.С., Аксаков И.С. Литературная критика. М., 1982.
3. Бочаров С.Г. Характеры и обстоятельства// Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Образ. Метод. Характер. - М., 1962.
4. Бройтман С.Н. Историческая поэтика. - М., 2004.
5. Гегель Ф. Эстетика: В 4 т. Т. 3. - М., 1971.
6. Гинзбург Л.Я. О литературном герое. - Л., 1979.
7. Драгомирецкая Н.В. Автор и герой в русской литературе ХIХ-ХХ веков. Диалектика взаимодействия. Автореферат дис. …. докт. филол. наук. - М., 1989.
8. Есаулов Е.А. Спектр адекватности в истолковании литературного произведения. “Миргород” Н.В. Гоголя. - М., 1995.
9. Кирилюк З.В. Проблема характера в русской литературе первой трети ХIХ века. Дис. … докт. филол. наук. - Киев, 1988.
10. Кьеркегор С. Или-или// История эстетики: В 5 т. Т. III. - М., 1967.
11. Левидов А.М. Автор – образ – читатель. - Л., 1983.
12. Маркович В.М. И.С. Тургенев и русский реалистический роман ХIХ века (30-50-е годы). - Л., 1982.
13. Михайлов А.В. Языки культуры. - М., 1987.
14. Никитенко А.В. Петербургский сборник, изданный Н. Некрасовым. Статья первая// Библиотека для чтения. - Спб., 1946. Т. 75. № 3.
15. Основьяненко Г.Ф.Фенюшка// Современник. 1841. Т. ХХII.
16. Поспелов Г.Н. Проблемы исторического развития литературы. - М., 1972.
17. Современник. Спб., 1841. Т. ХХI.
18. Современник. Спб., 1841. Т.ХХIV.
19. Хализев В.Е. Основы теории литературы. Ч. I. - М., 1994.
20. Якобсон Р. Работы по поэтике. - М., 1987.
21. Lubbok. The Graft of Fiktion. L., 1921.

Конца XIX - начала XX в. сложилась в неполные три десятилетия (1890-1910-е гг.), но пришла к удивительно ярким, самостоятельным по значению достижениям. Они определились очень быстро, несмотря на одновременность с творчеством ряда великих художников-классиков. В этот период Л. Н. Толстой завершил роман «Воскресение», создал драму «Живой труп» и повесть «Хаджи-Мурат». На рубеже веков вышли в свет едва ли не самые замечательные произведения А. П. Чехова: прозаические «Дом с мезонином», «Ионыч», «Человек в футляре», «Дама с собачкой», «Невеста», «Архиерей» и др. и пьесы «Чайка», «Дяди Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад». В. Г. Короленко написал повесть «Без языка» и работал над автобиографической «Историей моего современника». В момент зарождения новейшей поэзии были живы многие ее предтечи: А. А. Фет, Вл. С. Соловьев, Я. П. Полонский, К. К. Случевский, К. М. Фофанов. Молодое поколение авторов было кровно связано с русской классической литературой, однако по ряду объективных причин проло» жило свой путь в искусстве.

В результате октябрьских событий 1917 г. жизнь и культура России претерпели трагический катаклизм. Интеллигенция в большинстве своем не приняла революцию и вольно или невольно уехала за границу. Изучение творчества эмигрантов надолго оказалось под строжайшим запретом. Первую попытку принципиально осмыслить художественное новаторство рубежа веков предприняли деятели Русского зарубежья.

Н. А. Оцуп, некогда соратник Н. С. Гумилева, ввел в 1933 г. (парижский журнал «Числа») многие понятия и термины, широко признанные в наше время. Эпоху Пушкина , Достоевского, Толстого (т. е. XIX столетие) он уподобил завоеваниям Данте, Петрарки. Боккаччо и назвал отечественным «золотым веком». Последовавшие за ним, «как бы стиснутые в три десятилетия явления, занявшие, например, во Франции весь девятнадцатый и начало двадцатого века», именовал «серебряным веком» (ныне пишется без кавычек, с большой буквы).

Оцуп установил сходство и различие двух пластов поэтической культуры. Они были сближены «чувством особенной, трагической ответственности за общую судьбу». Но смелые провидения «золотого века» сменились в период «все и всех поглотившей революции» «сознательным анализом», сделавшим творчество «более - в человеческий рост», «ближе к автору».

В столь образном сопоставлении немало прозорливого. Прежде всего - влияние революционных потрясений на литературу. Оно, разумеется, было совсем не прямым, а весьма своеобразным.

Россия начала нашего века пережила, как известно, три революции (1905-1907 гг.. Февральскую и Октябрьскую 1917 г.) и предшествующие им войны - русско-японскую (1904-1905), первую мировую (1914-1918). В бурное и грозное время противоборствовали три политические позиции: сторонников монархизма, защитников буржуазных реформ, идеологов пролетарской революции. Возникли неоднородные программы кардинальной перестройки страны. Одна - «сверху», средствами «самых исключительных законов», приводящих «к такому социальному перевороту, к такому перемещению всех ценностей <...>, какого еще не видела история» (П. А. Столыпин). Другая - «снизу», путем «ожесточенной, кипучей воины классов, которая называется революцией» (В. И. Ленин). Русскому искусству всегда были чужды идеи любого насилия, как и буржуазного практицизма. Не принимались они и теперь. Л. Толстой в 1905 г. предчувствовал, что мир «стоит на пороге огромного преобразования». Изменению «форм общественной жизни» он предпослал, однако, духовное самоусовершенствование личности.

Стремление к творческому преображению мира

Ощущение всеобщей катастрофичности и мечта о возрождении человека предельно обострились у младших современников Л. Толстого. Спасение усматривалось не «сверху» и тем паче не «снизу», а «изнутри» - в нравственном преображении. Но в кризисную эпоху значительно ослабела вера в возможную гармонию. Вот почему «сознательному анализу» (Н. Оцуп) заново подвергались вечные проблемы: смысла жизни и духовности людей, культуры и стихии, искусства и творчества... Классические традиции развивались в новых условиях разрушительных процессов.

«Высшие вопросы», по мысли Ив. Бунина, «о сущности бытия, о назначении человека на Земле» приобрели редкий драматизм. Писатель осознавал свою «роль в людской безграничной толпе». Позже он пояснил эту точку зрения: «Мы знаем дворян Тургенева и Толстого. Но нам нельзя судить о русском дворянстве в массе, так как и Тургенев, и Толстой изображают верхний слой, редкие оазисы культуры». Утрата «оазисов» (с ними - крупной личности героя) означала необходимость «погружения» в однообразное существование той или иной общности «серединных» (Л. Андреев) людей.

Потому созрело желание найти некую потаенную силу противодействии их инертному состоянию. Напряженным вниманием к обыденному течению дней и способностью уловить в его глубинах светлое начало обладали художники Серебряного века.

И. Анненский очень точно определил истоки такого поиска. Старым мастерам, считал он, было присуще чувство «гармонии между элементарной челонеческой душой и природой». А в своей современности выделил противоположное: «Здесь, напротив мелькает «я», которое хотело бы стать целым миром, раствориться, разлиться в нем, «я» - замученное сознанием своего безисходного одиночества, неизбежного конца и бесцельного существования...» В столь разреженной, холодной атмосфере Анненский тем не менее усмотрел тягу к «творящему духу», добывающему «красоты мыслью и страданием».

Так и было в литературе рубежа веков. Ее создатели мучительно переживали стихию измельчения, расточения жизни. Б. Зайцева угнетала загадка земного существования: оно «в своем безмерном ходе не знает ни границ, ни времени, ни любви, ни даже, как казалось иногда, и вообще какого-нибудь смысла» (рассказ «Аграфена»). Близость всеобщей гибели («Господин из Сан-Франциско»), ужас и от скудного «мира бывания», и от вселенной, которую мы не постигаем», донес И. Бунин . Л. Андреев изобразил устрашающую, роковую фигуру: неумолимый «Некто в сером» ненадолго зажигает свечу «Жизни человека» (название пьесы) и гасит ее, равнодушный к страданиям и прозрениям.

Самые мрачные картины просветлял, однако, «творящий дух». Тот же Андреев писал: «...для меня воображение всегда было выше сущего, и самую сильную любовь я испытал во сне...», поскольку реальная красота - «моменты, далеко разбросанные в пространстве и времени». Путь к подлинному бытию лежал через самоуглубление художника. Произведения Бунина пронизаны, по его признанию, «тайным безумием» - «неразрешающимся чувством несказанной загадочности прелести» земного царства. А болезненно ощущавший «Погибшую силу» (название рассказа) А. Куприн открыл душевную энергию, которая возносила «в бесконечную высь человеческую личность». В сокровенных сферах индивидуального мировосприятия росла вера в нетленные ценности жизни.

Творческое преображение действительности еще более зримо проступало в поэзии начала века. И. Анненский пришел к верному наблюдению: «Границы между реальным и фантастическим для поэта не только утоньшились, но местами стали вовсе прозрачными. Истина и желания нередко сливают для него свои цвета». В раздумьях многих талантливых художников эпохи находим сходные мысли.

А. Блок услышал в «безвременье» начала века «дикий вопль души одинокой, на миг повисшей над безплодьями русских болот». Заметил, однако, и жажду «огня для своей чуть тлеющей души». Поэт воспел «Я, в котором, преломляясь, преображается» реальность.

Такой дар Блок почувствовал в стихах Ф. Сологуба, К. Бальмонта и др. А. Ф. Сологуб писал: «Искусство наших дней» «стремится преобразить мир усилием творческой воли...» Новейшая поэзия поистине была рождена этим побуждением.

Литературные искания сторонников революционного движения

В начале XX в. возникло и совершенно иное направление литературы. Оно было связано с конкретными задачами социальной борьбы. Такую позицию отстаивала группа «пролетарских поэтов». Среди них были интеллигенты (Г. Кржижановский, Л. Радин, А. Богданов), рабочие и вчерашние крестьяне (Е. Нечаев, Ф. Шкулев, Евг. Тарасов, А. Гмырев). Внимание авторов революционных песен, пропагандистских стихов было обращено к тяжелому положению трудящихся масс, их стихийному протесту и организованному движению. Были воспеты: победа «молодой рати» (Л. Радин), «пламя борьбы» (А. Богданов), разрушение «рабского здания» и вольное будущее (А. Гмырев), подвиг «бестрепетных воинов» (Евг. Тарасов). Разоблачению «хозяев жизни», защите большевистской идеологии активно содействовали остро-сатнрические басни и «манифесты» Д. Бедного.

Произведения такой идейной ориентации содержали немало реальных фактов, верных наблюдений, экспрессивно передавали некоторые общественные настроения. Однако сколько-нибудь значительных художественных достижений здесь не было. Главенствовало притяжение к политическим конфликтам, социальной сущности человека, а развитие личности подменялось идеологической подготовкой к участию в классовых боях. Трудно не согласиться с самокритичным признанием Евг. Тарасова: «Мы не поэты - мы предтечи...»

Путь к искусству лежал через постижение многоплановых отношений людей, духовной атмосферы времени. И там, где конкретные явления как-то увязывались с этими проблемами, рождалось живое слово, яркий образ. Это начало было свойственно целому ряду произведений, созданных революционно настроенными писателями: рассказам «Пески» (получил высшую оценку Л. Толстого), «Чибис», роману «Город в степи» А. Серафимовича. повестям А. Чапыгина. К. Тренева, В. Шишкова и др. Показательно. однако, что интересные страницы произведений были посвящены острым нравственным ситуациям, далеким от пролетарской борьбы. А сама борьба отражалась весьма схематично.

Дух времени неизмеримо глубже проявлялся при воплощении субъективно-авторских мироощущений. Об этом очень хорошо сказал М. Волошин: «История человечества... предстанет нам в совершенно ином и несравненно более точном виде, когда мы подойдем к ней изнутри, разберем письмена той или иной книги, которую мы называем своей душой, сознаем жизнь миллиардов людей, смутно рокотавшую в нас...»

Для художников начала века преодоление всеобщего разобщения и дисгармонии восходило к духовному возрождению человека и человечества.

Направление философской мысли начала века

Русская порубежная философия тяготела к сходным идеалам. Л. Толстой незадолго до смерти сделал такую запись: «...нужно связать эту жизнь со всею бесконечною жизнью, следовать закону, обнимающему не одну эту жизнь, но всю. Это дает веру в будущую жизнь». В своем страстном влечении к «вечно далекому совершенству» писатель опирался на мудрость христианства и многих восточных вероучений. Так устанавливалось сближающее все народы стремление к очистительной любви и способность прозреть высшую истину, «свет Бога» в душе.

Болезненная реакция на социальную борьбу, на призывы к насилию породила неорелигиозные искания эпохи. Проповедям классовой ненависти были противопоставлены христианские заветы Добра, Любви, Красоты. Так проявилось стремление ряда мыслителей найти в учении Христа путь к спасению современного им человечества, трагически разобщенного и отчужденного от вечных духовных ценностей. По этой линии был воспринят предшествующий опыт отечественных философов - Н. Ф. Федорова (1829-1903), особенно Вл. С. Соловьева (1853-1900).

«Благая весть» Христа привела Федорова к убеждению: «сыны человеческие» смогут стать «воссоздателями» разрушенной связи поколений и самой жизни, превратив «слепую силу» природы в сознательное творчество гармоничного духа. Соловьев защищал идею воссоединения «омертвелого человечества» с «вечным божественным началом». Достичь такого идеала, считал он, возможно силой разных прозрений - в религиозной вере, высоком искусстве, совершенной земной любви. Концепции Федорова и Соловьева сложились в XIX в., но основные их труды появились на рубеже двух столетий.

«Религиозный ренессанс » определил деятельность целого ряда философов нового времени: Н. А. Бердяева (1879-1948), С. Н. Булгакова (1871 - 1944), Д. С. Мережковского (1866-1941), В. В. Розанова (1856-1919), Е. Н. Трубецкого (1863-1920), П. А. Флоренского (1882-1937) и многих других. Всех их согревала греза о приобщении слабого, заблудшего человека к божественной истине. Но каждый высказал свое представление о таком подъеме. Мережковский верил в спасительность «откровения христианства в русской, может быть, и во всемирной культуре». Он мечтал о создании на земле небесно-земного царства, основанного на принципах божественной гармонии. Поэтому звал интеллигенцию к религиозному подвижничеству во имя грядущего.

«Новое сознание» Бердяев понимал как внутреннее «слияние с Христом» отдельной личности и народа в целом. Тайна любви к Богу раскрывалась в достижении «вечной совершенной индивидуальности», иначе, полного преображения человеческой души.

Розанов ратовал за обновление церкви. В учении Бога-Сына он увидел тесную связь с реальными запросами земной жизни. Поэтому считал необходимым изжить христианский аскетизм, сохранив духовность заветов Христа. Скоро, однако, Розанов отказался от своей идеи, назвав «безумием» собственные усилия «разрушить» исторически сложившуюся церковь.

Разочарование в социальной деятельности (С. Булгаков. Н. Бердяев начинали с марксистских, Д. Мережковский с народнических упований) привело к мечте о «религиозной общественности» (Д. Мережковский). Она, думалось мыслителям, способна разбудить сонную душу современников, нравственно преобразить страну.

Целые поэтические объединения тяготели к своим кумирам: символисты - к Соловьеву, многие футуристы - к Федорову, А. Ремизов, Б. Зайцев, И. Шмелев и др. совершенно самостоятельно проникали в глубины заповедей Христа. Большинство же писателей вне специальных изысканий в области религии пришли к созвучным с неохристианскими идеалам. В тайниках одинокой противоречивой души открывалось подспудное стремление к совершенной любви, красоте, к гармоническому слиянию с божественно прекрасным миром. В субъективном опыте художника обреталась вера в нетленность этих духовных ценностей.

Равнение на творческую способность, разгадывающую за внешней реальностью скрытый высший смысл бытия, стало общим для литературы рубежа веков. Такой поиск сблизил ее разные направления 1 , посвоему постигавшие связь между существованием отдельной личности и «бесконечной жизнью» (Л. Толстой).

На этом пути искусство слова не было исключением. В музыке, живописи, театре созрели аналогичные тенденции.

• Вопросы

1. Каков смысл определения «Серебряный век»?
2. Как Н. Оцуп разпичал «золотой» и «серебряный» века русской литературы?
3. Что сближапо искания религиозных мыслителей рубежа веков?
*4. Каковы истоки связей и различий между русской литературной классикой и художественной словесностью начала века?
*5. Как сочетались трагические и оптимистические мотивы в литературе начала века?

• Задание для самостоятельном работы

Прочитайте статьи И. Анненского «Бальмонт-лирик», «Три социальные драмы», подумайте, как в них раскрыта душа человека и своеобразие в литературе начала века?

1 Имеется в виду реализм и модернизм, о них см. с. 25-26; с. 141.
2 Отмеченные значком * вопросы и задания предназначены для углубленного изучении темы.

Русская литература XX века. 11 кл. Учеб. для общеобразоват. учреждений. Л.А. Смирнова, О.Н. Михайлов, А.М. Турков и др.; Сост. Е.П. Пронина; Под ред. В.П. Журавлева - 8-е изд. - М.: Просвещение - АО «Московские учебники», 2003.

Отослано читателями из интернет-сайтов

Литература онлайн, список тем по предметам, сборник конспектов по литературе,

Долгие годы образ Октября 1917 года, определявший характер освещения литературного процесса в 20 -е годы, был весьма одноплановым, упрощенным. Он был монументально героическим, односторонне политизированным. Сейчас читатели знают, что помимо «революции – праздника трудящихся и угнетенных» существовал и иной образ: «окаянные дни», «глухие годы», «роковое бремя».Известный литературовед Е.Книпович вспоминала: « Когда меня спрашивают сейчас, как я могу кратко определить ощущение того времени, я отвечаю: «Холодные, мокрые ноги и восторг». Ноги мокрые от прохудившихся подметок, восторг от того, что впервые в жизни стало видимо кругом во всю ширину света. Но восторг этот не был всеобщим. Не надо думать также, что те, которые были по существу частью происходящей действительности и верили друг другу, не спорили между собой. Их спор – это знак времени, это знак творческих возможностей, тех поднятых революцией сил, которые хотели себя осуществить, утвердить свои взгляды. Свое понимание строящейся советской культуры».Эти воспоминания – ключ к пониманию литературной ситуации 20 -х годов. А сами писатели, жившие и творившие в то трудное время, станут надежными помощниками и проводниками для вас. Мучительный вопрос: «Принимать или не принимать революцию?» – стоял для многих людей того времени. Каждый отвечал на него по-своему. Но боль за судьбу России слышится в произведениях многих авторов.

Поэзия. Стихотворения Андрея Белого было как нельзя лучше характеризует ту обстановку, которая царила в стране, в творчестве.Современный взгляд на поэзию 20 -х годов об Октябре, на фигуры поэтов, увидевших ХХ век совершенно иначе, чем до революции предполагает новый подход к осмыслению многих произведений. Силы притяжения к революции и одновременно потрясенности ее суровостью, глубина боли за человека и одновременно восхищения всеми, кто и в революции остался человеком, вера в Россию и опасения за её путь создавали поразительный состав красок, приемов на всех уровнях многих произведений. Новая проблематика заставляла обновлять и поэтику.Поэзия 20-х годов: 1.Пролетарская: традиционный герой – герой «мы» (массовый герой), ситуация – защита революции,построение нового мира, жанры – гимн, марш, символика – эмблематика в значении штамп, заимствования на уровне символики, ритмики, максимальная абстрактность. Представители: В.Князев, И. Садофьев, В.гастаев, А.Маширов, Ф.Шкулев, В.кириллов.2.романтическая поэзия. Представители: Тихонов, Багрицкий, Светлов 3.Культурологическая поэзия (сформировалась до 17 года) Представители: Ахматова, Гумилёв, Ходасевич, Северянин, Волошин. 4.Поэзия философской ориентации. Представители: Хлебников, Заболоцкий.

Проза. Начало 20 -х годов в литературе было ознаменовано повышенным вниманием к прозе. Она пользовалась преимуществом на страницах первого советского журнала «Красная новь», издававшегося с лета 1921 года. Исторические события, совершавшиеся вокруг, затрагивали всех и каждого и требовали не только выражения эмоций, сколько их осмысления. Советская проза 20 -х годов была не однородна ни в момент своего появления, ни позже, в процессе читательского восприятия.Официальная литература: участник революции – типичный герой, путь его революции- создание собственной человеческой личности через связь с революцией. Изменение речи и мыслей. (Фадеев «Разгром», Фурманов «Чапаев»)Герои ориентированы на социальные и классовые ценности. Критерии: красные-хорошо, белые-плохо, бедные-хорошо, богатые-плохо. Народ изображается как масса, через осознание революции. (Серафимович «Железный поток»)Неофициальная литература: у героя иной путь, их эволюция – переосмысление революции. Факт совершения революции – необязательное условие принятия её как ценности. Герои – люди у которых другие ценностные оринтации, ценят общечеловеческие категории (радость, скорбь, жизнь, смерть). Акцент на личность. (Платонов «Чевенгур»)Развитие жанра антиутопии . Замятин «Мы».Развитие юмора и сатиры. Рассказы Зощенко, романы Ильфа и Петрова.

Публицистика. Сегодня, когда происходит решительный пересмотр многих коллизий истории нашей страны, мы должны внимательно присмотреться к восприятию и оценкам событий 1917 года крупными деятелями литературы и искусства предоктябрьского времени. Эти люди, бывшие в огромной мере человеческой, гражданской и художественной совестью своего времени, предчувствовали и предвидели те опасности и трагедии, к которым может привести насильственная ломка всех традиционных устоев жизни.Писательская публицистика является неотъемлемой частью литературы.Это жанр литературных произведений, стоящий на стыке художественной литературы и научной (социально-политической) прозы. Главное назначение публицистики – поднимать общественно-значимые и актуальные проблемы современной жизни, она берт на вооружение ораторское слово, её стилю свойственна повышенная и открытая эмоциональность.Все писатели ищут истоки катастрофы 1917 года, варварского отношения к культурному наследию, говорят о вине интеллигенции, забывавшей напоминать народу, что и у него есть обязанности, есть ответственность за свою страну. И В.Короленко, и И.Бунин, и М.Горький саркастично оценивают насаждение нового строя, факты насилия, запрет на оригинальную мысль. Они призывают бережно относиться к культурному достоянию страны и народа. Для Горького революция – «судорога», за которую должно следовать медленное движение к цели, поставленное актом революции. И.Бунин и В.Короленко считают революцию преступлением против народа, жестоким экспериментом, который не может нести духовного возрождения. Народ. М.Горький рассмотрел в нем дикую, неподготовленную массу, которой нельзя доверять власть. Для Бунина народ разделился на тех, кого называют «разбой Никами», и тех, кто несет вековые русские традиции. В.Короленко утверждает, что народ – это организм без костяка, мягкотелый и неустойчивый, явно заблуждающийся и дающий себя увлечь на путь лжи и бесчестия. Исторические события, последовавшие после Октября 1917 года, заставили многих писателей изменить свои взгляды: М.Горький был вынужден приспособиться к большевистской идеологии. И.Бунин и В.Короленко еще более утвердились в своих убеждениях и до конца дней не признавали советскую Россию.

Драматургия. Ведущим в драматургии 20 –х годов был жанр героико–романтической пьесы. «Шторм» В.Билль–Белоцерковского, «Любовь Яровая» К.Тренев, «Разлом» Б.Лавренева – эти пьесы объединяет эпическая широта, стремление отразить настроение масс в целом. В основе названных произведений глубокий социально–политический конфликт, тема ««разлома» старого и рождение нового мира. В композиционном отношении для этих пьес характерны широкий охват происходящего по времени, наличие многих побочных, не связанных с главным сюжетом линий, свободное перенесение действия из одного места в другое.

31. Лирика Ф. Тютчева . - Необычайная одаренность и ранняя карьера.- Поздняя слава.- Необычайно длительное нахождение вдали от родины (22 года).

Знакомство и общение с выдающимися представителями русской и европейской культуры.- Трагические судьбы близких поэта».одной из центральных в зрелой лирике Тютчева стала тема любви. Любовная лирика отразила его личную жизнь, полную страстей, трагедий, разочарований.В творчестве Т. Проявляется одна из сторон романтического мироощущения, миросозерцания, ощущения трагизма человеческой жизни. Катастрофизм мышления Т. связан с представлением о том, что подлинное знание о мире доступно чел-ку лишь в момент гибели, разрушения этого мира. Политические катастрофы, гражданские бури приоткрывают замысел богов. Приближение к тайне не влечет ее раскрытия, завеса, к. отделяет познанное от непознанного, только приоткрывается. Не только мир непознаваем до конца, но и собственная душа. Общение с другими и понимание невозможно в принципе. Не только цивилизация, но и природа в ее нынешних формах обречена на гибель. Наедине с хаосом чел-к остается ночью, в эти минуты он осознает себя на краю бездны. Т. Опирается на философию Шеллинга. Человек – это грезы природы, ничтожная пыль, мыслящий тростник, из хаоса пришел и в хаос уйдет. Поэзия Тютчева – это поэзия контраста. Противопоставление хаоса космосу, дня ночи, юга северу. Север – царство сна, отсутствия движения, символ угасания. Юг – блаженный край, хар-ся интенсивностью жизни, здесь избыток времени. Для Т. характерно стремление ограничить пространство. Концепция любви . Любовь – роковой поединок двух сердец, в к. гибнет слабый. Счастье любви недолговечно, она не может устоять под ударами рока, сама любовь осознается как приговор судьбы. Любовь не возвышает и не очеловечивает, она ассоциируется со слезами, болью. Это отношения палача и жертвы. Пейзажная лирика . В философии идеализма мир прекрасного, гармонии и красоты тесно связан с миром природы. Тютчевское отношение к живому выражено в словах: «Не то, что мните вы, природа…». Т. проводит параллель между жизнью человека и жизнью природы. Природа - источник радости, гармонии, величия.

ВЕСЕННИЕ ВОДЫ Еще в полях белеет снег,А воды уж весной шумят -Бегут и будят сонный брег,Бегут, и блещут, и гласят...Они гласят во все концы:"Весна идет, весна идет,Мы молодой весны гонцы,Она нас выслала вперед!Весна идет, весна идет,И тихих, теплых майских днейРумяный, светлый хороводТолпится весело за ней!.."

32. Методика изучения обзорных тем и связь с монографией.

Обзорные темы Структурно курс на историко-литературной основе включает не только монографические, но и тесно связанные с ними обзорные темы: вводные и обобщающие, характеристики определенного периода общественно-литературного процесса, краткие обзоры. Обзорные темы включают краткий анализ художественных текстов, сведения о развитии культуры, критики, об отдельных писателях. Чаще всего обзорная тема раскрывается в ходе урока-лекции с элементами беседы, диалога, выразительного чтения, самостоятельных выступлений. Перед учителем стоит задача объединить весь материал, в том числе наглядный, придав ему тематическую стройность и завершенность.

Обзорная лекция преподавателя сочетается с работой по учебнику с организацией наблюдения над стилем писателей, с совершенствованием навыков анализа литературных произведений. Сложность литературного материала и его сравнительно большой объем потребуют увеличения доли самостоятельных и индивидуальных заданий. В качестве подготовки к уроку используются литературно-художественные и литературно-критические журналы последних лет. Существенным элементом такого урока является запись плана и тезисов лекции, использование материалов, подготовленных индивидуально рядом учащихся. Важно, чтобы для деятельности 11кл было характерно: соединение непосредственности и эмоциональности первоначального восприятия с глубиной обобщения, с умением владеть знаниями по истории и теории литературы. Не менее важным являются обращение к образной конкретности художественного текста, способность ученика дать нравственно-эстетическую оценку произведению в целом. Это позволяет судить о воздействии процесса обучения на формирование личности ученика, на его духовный мир. Развитие читательских интересов идет по линии соединения эмоционально-эстетического наслаждения с глубиной обобщения. В центре монографической темы - писатель и его произведения: одно или несколько произведений изучаются текстуально. Материалы о жизни и творчестве писателя чаще всего представлены в программе в форме очерка. Если в средних классах ученики получают сведения об отдельных сторонах жизни писателя, имеющих непосредственное отношение к чтению и анализу изучаемого произведения, то в старших классах работа над биографией ориентирована на понимание историко-литературного процесса, художественного мира писателя. Особое значение приобретает отбор и расположение материала, использование мемуарной литературы, портретов писателя. У многих учителей-словесников внимание направлено на «встречу с писателем», на живой эмоциональный взгляд, на биографический материал творений писателя. Форма проведения уроков-биографий разнообразна: урок-лекция, самостоятельные доклады школьников, работа по учебнику, заочные экскурсии, уроки-концерты, уроки-панорамы. Важна постановка проблемных вопросов, работа над планом, использование художественных текстов. Снять хрестоматийный глянец, представление о непогрешимости личности писателя не менее важно, чем найти интересный для учеников аспект, понять не только величие писателя, но и сложность становления его личности и таланта. Мир идей писателя, его эстетические принципы открываются читателю-школьнику не сразу, однако отсутствие целенаправленной совместной деятельности учителя и учеников в данном направлении рождает неполноценное, фрагментарное восприятие, когда учащиеся не соединяют значение отдельных сцен и описаний в единую картину, не чувствуют содержательной функции композиции и жанра, мыслят средства поэтической выразительности вне связи с самой сутью произведения. Увеличение интереса к чтению и изучению классики, повышение нравственного потенциала уроков, осознание эстетического и жанрового своеобразия русской литературы XIX и XX вв. – вот основные вопросы, которые волнуют учителя-словесника и которые могут быть решены только в общей системе школьного литературного образования.

33.Романы И.А. Гончарова «Обыкновенная история», «Обломов», «Обрыв» как трилогия. Гончаров мог писать только о том, что уже устоялось. Концепция жизни – борьба старого и нового. Концепция личности – в человеке выделяет родовое и историческое. Родовое неизменно. Историческое – конкретное проявление вечных образов в данное время в данной стране. Мужские характеры разделяются на романтиков-идеалистов и практиков-рационалистов. Женские образы восходят к пушкинским Ольге и Татьяне. Идеал для Г.- цельная личность, сочетающая и сердце, и ум. Образ- исходный элемент, сюжет выстраивается в соответствии с логикой развития образа. Дебют Г. – роман «Обыкновенная история» (1947), в к. показан обыкновенный романтик. Это история взрослого юноши, изживание максимализма, идеализма, романтизма. К тому же это роман о борьбе старого и нового. Это столкновение показано в лице Адуева-старшего и Адуева-младшего. Время измеряется в провинции сменой времени года, движение жизни незаметно, жизнь вращается в кругу обыденных явлений, быт составляет суть жизни. Ценности этого мира – семейность, общность. В Петербурге время линейно, динамично, ценности – культ дела, карьеры, денег. Столкновение дяди и племянника обусловлено и разностью натур. Александр – романтик-идеалист, П.И. – прагматик-рационалист. Карьера для П.И. на первом месте, для Александра – на последнем. «Обломов» . В 1 главе сказывается влияние Гоголя в описании наружности героя, со 2 части гоголевское влияние сменяется пушкинским. Роман из социального обличения обломовщины начинает превращаться в роман об идеально настроенной личности в современном мире, в роман о несостоявшемся человеке. Это роман-испытание. В образе Ольги подчеркивается незаурядность, неординарность, самобытность. В образе Агафьи Матвеевны акцент делается на земном, бытовом. Под влиянием Обломова образ А.М. сближается с образом Ольги. Понятие «обломовщина» многогранно. Оно трактуется и в социальных категориях как порождение определенного общественного уклада; в национальном как проявление ментальности; в общечеловеческих как исконная примета некоторых натур. Третий роман трилогии, «Обрыв» (1869) , многослоен. Замысел романа – изображение честной, доброй натуры высшей степени идеалиста. Глубинный смысл – обрыв молодого поколения, занятого напряженными поисками своего места в жизни, в истории, в обществе, но не нашедшего его и оказавшегося на краю пропасти. Это предупреждение молодому поколению. Роман имеет рамочную композицию. Райский переживает жизнь в качестве персонажа своего творения. Гончаров определил его как проснувшегося Обломова. С Райским связаны темы творчества и искусства. Вера – воплощение поисков молодой России, Татьяна Марковна символизирует старую консервативную Русь, мудрость. С бабушкой и Верой связана тема старой и новой жизни. Одной из центральных тем романа является тема любви и страсти. Г. Противопоставляет любовь и страсть. Любовь оказывает на чел-ка благотворное влияние, обогащает его личность, страсть оказывает губительное значение, она ожесточает чел-ка.

1. Литература как учебный предмет в современной средней школе 2. Программы по литературе и учебно-методический комплекс – Принципы построения программ по литературе, перспективы дифференцированного обучения. Задачи литературного развития ученика в связи с возрастной эволюцией школьника. Учебно-методический комплекс. Учебники, хрестоматии по литературе и пособия для учителя. Учитель и ученик. Дискуссии о преподавании литературы.3. Методы и приемы преподавания литературы в школе 4. Первый этап литературного образования учащихся Задачи и содержание курса литературы в средних классах. Принципы построения программ по литературе в 5-9 классах. Основные этапы изучения литературных произведений в школе. Вступительные занятия в средних и старших классах. Содержание и методы работы.5. Второй этап литературного образования школьников Методология и система курса на историко-литературной основе. Основные особенности и трудности преподавания литературы в старших классах. Принципы построения программ в 10-11 классах.6. Литературное развитие читателя-школьника Возрастные особенности и этапы литературного развития учащихся. Формирование общественно активной личности в процессе изучения литературы. 7. Урок литературы в современной средней школе

Различные классификации урока литературы: от его места в системе работы по изучению художественного произведения; от вида работы (В.В.Голубков); от содержания предмета (Н.И.Кудряшев). Анализ основных классификаций урока, их сильные и слабые стороны. Основные требования к современному уроку литературы. Этапы урока литературы.8. Планирование как основа творческого преподавания План и импровизация в преподавании. 9. Творческий характер труда учителя

35.Особенности художественного метода Ф.М Достоевского. Достоевского интересует самосознание героев. Его цель - дать возможность исповедоваться, высказаться о том, что унижает и оскорбляет.Работая в журналах «Время» (1861-1863) и «Эпоха» (1864-1865) Ф. М. Достоевский проводит программу «почвенничества», которая стала мировоззренческой основой художественных и публицистических произведений Ф. М. Достоевского. Он выделял три основных момента в народной нравственности: 1. Чувство органической связи между людьми; 2. Братское сочувствие и сострадание; 3. Готовность добровольно прийти на помощь без насилия над собой и ограничения собственной свободы.Христос для Достоевского – воплощенная красота.В романах ярко проявились главные особенности художественного мира Ф. М. Достоевского:1. Он раздвинул рамки «социального» реализма 2. Заставил литературу говорить о философских проблемах языком художественных образов; 3. Слияние художника и мыслителя привело к возникновению художественности нового типа; 4. Реализм Достоевского – философский, психологический; он стал одним из первых критиков идей индивидуализма и анархизма, противопоставляя этим разрушительным идеям свою веру в бога, в человеколюбие, в людей, вдохновенных верой в добро, стремящихся к справедливости.Художественный мир Достоевского – мир мысли и напряженных нравственно-философских исканий. Психологизм – важнейшая особенность всех произведений Достоевского. Он уделяет большое внимание описанию внутреннего мира героев. Реалист Достоевский не перекладывает на «среду» и обстоятельства ответственность за поступки людей и их результат. Он создал жанр «полифонического романа», в котором идеи, теории, концепции испытываются практикой жизни. Обретение нравственной истины, которая является достоянием всех и раскрывается каждому человеку в опыте его страданий и мучительных духовных поисков, в его движении к нравственному совершенству.

Литература Алтая. Характеристика творчества одного из её представителей.